В столице набирает популярность «съедобная» живопись. Дети и взрослые с помощью еды повторяют шедевры художников, а потом уплетают их за обе щеки, пишет Metro.
Уютное кафе в самом центре столицы. На большом столе разложены сладкий перец разных цветов, салат латук, оливки, огурчики, укроп, сыр, перепелиные яйца и другие ингредиенты. Посреди этого кулинарного разнообразия стоят репродукции картин известных живописцев: «Портрет женщины» Пикассо, «Поцелуй» Климта, «Автопортрет» Фриды Кало… Среди участников мастер-класса сплошь девочки. В качестве «полотна» они берут квадратный кусок хлеба, затем начинают вырезать ножницами из сыра фрагменты композиции. Часть огурца и укропчик становятся деревом, аккуратно распиленные перчики превращаются в женские фигуры. С каждой минутой «съедобные» картины всё больше начинают походить на реальное изображение. Главное – побороть соблазн съесть эту красоту до завершения работы. А вот как только она готова и сделано фото на память, можно смело поглощать своё творчество.
– Это не новый жанр, – рассказала Metro ведущая мастер-класса, дизайнер Елена Курчавова. – Его придумала норвежский фотограф Ида Скивенес. Идея полюбилась публике – у «Инстаграма» женщины сотни тысяч подписчиков. В отличие от живописи, тут нельзя передать оттенки, чувства, полутона. Чем более чёткие фигуры на картине, тем лучше. Если бы мы взялись повторить «Лунную ночь на Днепре» Куинджи, пришлось бы помучиться. А вот на произведениях Малевича, напротив, ясная композиция, нет сложных ракурсов. При этом нет задачи полностью повторить картину – можно дополнять её чем-то своим. Подобное искусство побуждает человека к творчеству.
По словам Елены, «съедобная живопись» рассчитана не только на детей. Всё больше взрослых увлекаются этим креативным процессом. Мы с фотографом Василием тоже примерили на себя роль живописцев-гурманов. «Голова крестьянина» Малевича, которую взялся воспроизводить я, получилась больше похожей на кривое туловище. А вот Вася блестяще справился с «Девушками на мосту» Мунка! Есть такое творение рука не поднималась, но, вернувшись в редакцию, голодный фотокор всё же уничтожил свой шедевр.
